направлениях. Во-первых, последовательность событий была несколько раз скопирована и получившиеся копии расположены одна за другой на хронологической шкале. Во-вторых, та же операция была проделана с пространственной локализацией истории, и мы получили не только в несколько раз более длинную историю, но и не одну историю, а целую кучу историй – Египет, Рим, Греция, древние евреи и  проч. – всё это на самом деле одна история, не только хронологически, но и пространственно.

Какой из этого делается вывод? А тот, что раз история получена клонированием изначального короткого рассказа, то, обнаруживая совпадения в локальных историях и между различными периодами, мы не только обнаруживаем ложность исторического нарратива, но и восстанавливаем подлинный, который фальсификаторы так ловко пытались и так позорно не смогли от нас скрыть. Соответственно, вторая часть работы альтернативщика – это поиск совпадений. Объектом исследования опять же становится исторический нарратив, к которому альтернативщик бессистемно относит научную, научно-популярную и справочную литературу и источники. Одни альтернативщики ищут совпадения, подчинённые определённым законам (как ранний Фоменко и, в гораздо более вульгарной форме, Степаненко). Совпадения у других никаким особенным законам не подчинены, потому что взаимоотношения исторического нарратива и подлинной истории оказываются гораздо более сложны. Таково, например, сочинение Александра Каса, на прочтении которого Александр тоже настаивал. Я прочитал, прочитал вторую часть работы о «латинских переворотах» – как раз ту, где говорится о приключениях Петра I. Кстати, его мать, оказывается, не Наталья Кирилловна Нарышкина, а царевна Софья, она же бранденбургская курфюрстина София-Шарлотта, она же Сонька Золотая Ручка. Иногда для придания большего веса поиску совпадений используются математический аппарат. Ещё раз отметим, что задача матаппарата – подтвердить найденные ранее совпадения (можно также найти новые, если чуток автоматизировать этот трудоёмкий процесс), на поиск, вычленение и отбор сравниваемых известий он не влияет. Бесполезность матаппарата при неработающей модели показал сам Степаненко, но я этой темы коснусь ещё раз, когда дойдём до святая святых – анализа источников.

Ну вот, в общем, есть у нас два метода, есть объект исследования. Теперь мы сами можем стать Фоменками и Степаненками. Почему нет? Вооружившись этой методологией, займёмся исследованием. Матаппарата не будет, но, как скоро станет ясно, если ещё не стало, он здесь и не нужен. Впрочем, если вдруг понадобится, я готов протестировать матаппарат Степаненко (потому что матаппарат Фоменко уже был протестирован, и тест дал весьма неудовлетворительные результаты).